Анализ романа-антиутопии «о дивный новый мир» (о. хаксли)

Да здравствует прекрасная одинаковость!

Герои романа носили униформу – юнифы. Одинаковая одежда унылых цветов – один из отрицательных маркеров советской реальности, так что и здесь Замятин угадал. 

Можно снова начать говорить, что мы не такие, и что у нас буйство красок и великий выбор. Но если немного внимательнее посмотреть – то мы опять именно такие. Просто у нас «серая униформа» сменилась некими стандартами красоты «девочек из инстаграма» одинаковых с лица и с других частей тела тоже.

Джордж Оруэлл – «1984»

Джордж Оруэлл был вдохновлён произведением Замятина, говорил о том, что хочет написать нечто подобное. Мужик сказал – мужик сделал. В 1948 году роман был написан. 

В «1984» весёлого мало, пожалуй, что там его нет вовсе, а вот мрачных мыслей – пожалуйста, в ассортименте. И очень многое перекликается с «Мы». Но Оруэллу повезло больше – на его долю не выпало столько критики, а роман выпустили на следующий же год после написания.

Кто управляет прошлым – тот управляет будущим

Главный герой занимается очень важным делом – он творит историю. Берёт факт – и переписывает его, если он не отвечает текущей политике партии. Так что да, он переписывает историю.

Переписывание истории. Оно, конечно, всегда имело место быть, ещё монахи занимались в своих кельях подправлением фактов. Снова хочется сказать, что мы не такие, но… Посмотрите хотя бы на школьные учебники. Их же переписывают непрерывно. Николай II превратился из угнетателя в святого. Недостроенное “светлое будущее” — в тоталитаризм, развенчанный культ личности снова обретает краски… Как хочется, так эту историю и вертим. 

ПРЕДИСЛОВИЕ.

Затяжное самогрызенье, по согласному мнению всех моралистов, является занятием самым нежелательным. Поступив скверно, раскайся, загладь, насколько можешь, вину и нацель себя на то, чтобы в следующий раз поступить лучше. Ни в коем случае не предавайся нескончаемой скорби над своим грехом. Барахтанье в дерьме — не лучший способ очищения.

В искусстве тоже существуют свои этические правила, и многие из них тождественны или, во всяком случае, аналогичны правилам морали житейской. К примеру, нескончаемо каяться, что в грехах поведения, что в грехах литературных, — одинаково малополезно. Упущения следует выискивать и, найдя и признав, по возможности не повторять их в будущем. Но бесконечно корпеть над изъянами двадцатилетней давности, доводить с помощью заплаток старую работу до совершенства, не достигнутого изначально, в зрелом возрасте пытаться исправлять ошибки, совершенные и завещанные тебе тем другим человеком, каким ты был в молодости, безусловно, пустая и напрасная затея. Вот почему этот новоиздаваемый «О дивный новый мир» ничем не отличается от прежнего. Дефекты его как произведения искусства существенны; но, чтобы исправить их, мне пришлось бы переписать вещь заново — и в процессе этой переписки, как человек постаревший и ставший Другим, я бы, вероятно, избавил книгу не только от кое‑каких недостатков, но и от тех достоинств, которыми книга обладает. И потому, преодолев соблазн побарахтаться в литературных скорбях, предпочитаю оставить все, как было, и нацелить мысль на что‑нибудь иное.

Стоит, однако, упомянуть хотя бы о самом серьезном дефекте книги, который заключается в следующем. Дикарю предлагают лишь выбор между безумной жизнью в Утопии и первобытной жизнью в индейском селении, более человеческой в некоторых отношениях, но в других — едва ль менее странной и ненормальной. Когда я писал эту книгу, мысль, что людям на то дана свобода воли, чтобы выбирать между двумя видами безумия, — мысль эта казалась мне забавной и, вполне возможно, верной. Для пущего эффекта я позволил, однако, речам Дикаря часто звучать разумней, чем то вяжется с его воспитанием в среде приверженцев религии, представляющей собой культ плодородия пополам со свирепым культом penitente. Даже знакомство Дикаря с твореньями Шекспира неспособно в реальной жизни оправдать такую разумность речей. В финале‑то он у меня отбрасывает здравомыслие; индейский культ завладевает им снова, и он, отчаявшись, кончает исступленным самобичеванием и самоубийством. Таков был плачевный конец этой притчи — что и требовалось доказать насмешливому скептику‑эстету, каким был тогда автор книги.

Сегодня я уже не стремлюсь доказать недостижимость здравомыслия. Напротив, хоть я и ныне печально сознаю, что в прошлом оно встречалось весьма редко, но убежден, что его можно достичь, и желал бы видеть побольше здравомыслия вокруг. За это свое убеждение и желание, выраженные в нескольких недавних книгах, а главное, за то, что я составил антологию высказываний здравомыслящих людей о здравомыслии и о путях его достижения, я удостоился награды: известный ученый критик оценил меня как грустный симптом краха интеллигенции в годину кризиса. Понимать это следует, видимо, так, что сам профессор и его коллеги являют собой радостный симптом успеха. Благодетелей человечества должно чествовать и увековечивать. Давайте же воздвигнем Пантеон для профессуры. Возведем его на пепелище одного из разбомбленных городов Европы или Японии, а над входом в усыпальницу я начертал бы двухметровыми буквами простые слова: «Посвящается памяти ученых воспитателей планеты. Si monumentum requiris circumspice.

Но вернемся к теме будущего… Если бы я стал сейчас переписывать книгу, то предложил бы Дикарю третий вариант.

Хорошо забытое старое

Сериал представляет собой вольное прочтение оригинала. От него не стоит ожидать достоверного переноса на экран знакомой истории. Скорее, зрители увидят, как мог бы выглядеть «О дивный новый мир», если бы его написали в наши дни сразу для телеэкранов.

Что ожидаемо, некоторые сюжетные ходы опущены. Кинематографисты предпочли не делать акцент на культе Генри Форда и философии потребления. Обошли стороной (по крайней мере, в первых сериях) и такую любопытную тему, как гипнопедию — зомбирование идеологическими установками во сне.

Акцент смещён на свободную любовь и существование «под кайфом». Скорее всего, такой подход обеспечит проекту приличную аудиторию, но едва ли даст ей исчерпывающее представление о мире антиутопии в том виде, в каком его задумал писатель.

Роман Олдоса Хаксли был впервые опубликован почти 90 лет назад, в 1932 году. При создании образа будущего как писатель, так и команда сериала в изображении нового мира опирались на образы современности. Поэтому в экранизацию включены идеи, вдохновлённые развитием науки и техники на настоящий момент.

С её помощью, например, можно узнать, к какому классу принадлежит человек (в книге эту функцию выполняла одежда установленного цвета, а также различия во внешности). Таким образом, «индра» поддерживает иерархию и не оставляет возможности уединиться.

Кроме того, создатели сериала аккуратно избежали «неполиткорректных» мотивов: так, индейская резервация превратилась в тематический парк. Также в ленте увеличено присутствие женских персонажей: роль главноуправителя Мустафы Монда исполняет афроамериканка Нина Сосанья.

Если же отвлечься от первоисточника, то «Дивный новый мир» — вполне добротное шоу с приятным, гармоничным видеорядом. Все элементы, от урбанистических пейзажей и интерьеров до деталей одежды, идеально сочетаются. Ко многим сценам подобрана соответствующая атмосфере синтетическая музыка (что, к слову, не противоречит роману).

Повествование отличается сбалансированной динамикой, где есть место и экшену, и саспенсу, и неторопливым, посвящённым анализу устройства выдуманного мира сценам.

Удачно подобран актёрский состав. Особенно интересно смотрится Деми Мур, которой досталась роль матери дикаря Джона. Что касается Браун-Финдли, Ллойда и Эренрайка, то все они уже успели хорошо показать себя в других проектах, при этом не оказавшись заложниками собственных ролей (пожалуй, только последнему может помешать запоминающийся образ молодого Хана Соло из франшизы «Звёздные войны»).

Смысл названия книги «О дивный новый мир»

Название романа имеет непростой смысл. Заглавие является цитатой из пьесы «Буря» Шекспира (О чудо! Какое множество прекрасных лиц! Как род людской красив! И как хорош Тот новый мир, где есть такие люди! ). Его несколько раз в самом произведении произносит Джон, а потом и Дикарь с различной интонацией в зависимости от внешних обстоятельств. Сначала он восхищается этим прекрасным миром, открывшимся ему спустя много лет жизни в дикой природе, но ближе к концу романа он произносит эти слова с издёвкой и презрением. Название, как и сам роман, является сатирическим. Прекрасный, цивилизованный, высокоразвитый, на первый взгляд, мир на самом деле оказывается лишённым всяких моральных устоев и ценностей, прогнившим и зависимым от своих мнимых и аморальных желаний и потребностей. Взгляд читателя на происходящее меняется по мере продвижения по сюжету. Изначально страна будущего кажется раем для современного человека, но потом все секреты начинают медленно и постепенно показываться. По итогу, в конце романа мы уже имеем совсем другое мнение об этом обществе, нежели в начале.

Смысл концовки книги

Дикарь, или Джон, ошибся, возлагая огромные надежды на новый мир. Он разочарован в девушке, в которую по-настоящему влюбился, в своей матери, в общественном укладе и просто в жизни. Находясь по большим влиянием и впечатлением от пережитых событий, Дикарь покидает мир и возвращается с свободную и лишённую предрассудков природу. Чтобы забыть свою любовь, он молится, борется со своими греховными желаниями, вызывает у себя рвоту и приносит себе увечья. Джон вновь попадает в объективы камер и снова становится мировой сенсацией. К его лагерю слетаются различные вертолёты, на одном из них была его бывшая возлюбленная. Увидев её, Дикарь не выдерживает, набрасывается на неё с оскорблениями и бьёт бичом. Он так и не смог простить ей её поведения, её неспособности истинно любить и быть верной. Толпа, находившаяся вокруг под влиянием наркотика, даже не осознала происходящего. Происходит массовая животная оргия, к которой присоединяется и Джон, поддаваясь своим искушениям. Позже придя в себя, Джон, раздавленный чувством вины за совершенное и крахом своей надежды, кончает свою жизнь самоубийством.

Концовка удручает и заставляет чувствовать абсолютную безысходность. Разумные и свободные люди не способны выжить подобном обществе. То самое меньшинство не имеет шансов на существование в дивном новом мире. Всевозможными способами они будут уничтожаться и покидать это общество, не желая находиться там, где нет ни любви, ни семьи, ни свободы.

Суть: о чем роман?

В первой половине книги автор знакомит читателя с миром и устройством будущего. Описывается единое государство и его общество, основой для которого является потребление. Символом и богом потребления выступает Генри Форд (изобретатель автомобиля). С его рождения идёт новое летоисчисление.

В «новом» мире дети появляются исключительно искусственным путем. На этапе развития эмбриона детей разделяют на касты: альфа, бета, гамма, омега и эпсилон. Альфа и бета — самые развитые, управляющиекасты, остальные находятся в подчинении у первых и отстают по всем признакам. Однако каждая каста довольствуется своим положением, восхваляет касты выше и презирает тех, кто ниже. Биологически им прививаются все необходимые навыки, мысли и чувства, которые обеспечивают довольство жизнью во всех кастах. В этом мире под запретом наука, искусство, религия, семья и институт брака. Долгие отношения с одним партнером считаются дурным поведением. Мужчины и женщины «взаимопользуются» и часто меняют пассий. Вместо искусства мы видим массовую культуру с примитивным содержанием, вместо религии — наркотические оргии, вместо науки — следование уже открытым и утвержденным шаблонам. Всех несогласных ссылают на острова, где инакомыслящие никому не мешают.

Психологическими проблемы и негативные чувства заглушают безвредными таблетками— сомой. «Сомы грамм — и нету драм!» — как гласит один из слоганов, навязанныйжителям «нового» мира.

Также в первой части книги читатель знакомятся с главным героеми предметом его симпатий — Бернардом Максом и Линайной Краун.

Во второй половине книги Линайна и Бернард отправляются на отдых в индейскую резервацию — Мальпаис. Там происходит встреча еще с одним героем — Дикарем Джоном, сыном Директора Инкубатория и беты Линды, которая по стечению обстоятельств оказалась среди индейцев двадцать лет назад. Дикарь влюбляется в Линайну. Бернард решает с помощью Дикаря поправить свои дела на службе, где у него назревает конфликт с начальством. Он берет его с собой для исследований и презентует как свое открытие.

Вскоре Джон и Линда оказываются среди общества. Джон, живший с индейцами и перенявший от них (и от томиков Шекспира) традиционные ценности, разочаровывается в «новом» мире, где нет любви, семьи и бога. Через время Джон узнает, что Линайна — распущенная женщина и хочет от него только плотской любви. Он разочаровывается и в ней. Дружба тоже обманывает его доверие: Бернард пользуется Джоном, чтобы завоевать популярность в обществе и расположение значительных лиц.

Линда умирает от передозировки сомы. Тяжело переживая смерть матери, Дикарь пытается вразумить низшие касты и выбрасывает сому в окно, в результате чего его арестовывают. С Бернардом и его товарищем Гельмгольцем, которые бросились на помощь Джону, поступают также. Все они предстают перед высоким чиновником — Мустафой Мондом, который признается, что и сам является инакомыслящим, но сознательно выбрал путь служения новому миру.

В развязке романа Бернарда и Гельмгольца отправляют в ссылку на острова (Бернард очень переживает и молит о пощаде, а его друг воспринимает ссылку как счастливый билет). А Дикарь уходит жить отшельником в заброшенном маяке, где занимается самобичеванием

Но даже в башне он невольно привлекает к себе внимание, отчего ему не дают спокойно жить. Не в силах справиться с всеобщим безумием, Джон вешается

Скованные одной цепью

Государственный строй в романе – тоталитаризм. Есть руководитель – «Благодетель». Есть выборы без выбора – с единогласным голосованием за единственного кандидата, Благодетеля. Есть «Бюро хранителей», потому что госбезопасность – это не шутки, да и преступников казнить необходимо. Государство жёстко контролирует любую – любую! – деятельность человека.

Возможно, за это Замятина и травили – он описал, к чему пришло строительство светлого социалистического будущего. Какой власти такое понравится? Людям, кто хоть немного помнит историю, объяснять не нужно: Советский союз стал тоталитарным государством со всеми вытекающими. С его репрессиями, контролем всех сфер жизни человека, с доносами, НКВД… К какому строю мы идем строем сейчас — время покажет. 

Второстепенные герои и их характеристика:

 Бернард Маркс – специалист из отдела психологии Лондонского Инкубатория. Его постоянно терзает мысль о собственной неполноценности, из-за чего он, один из немногих цивилизованных лондонцев, осознал свою индивидуальность. Хвастлив, нередко проявляет малодушие и жалость к себе.

 Ленайна  – медицинская сестра Лондонского Инкубатория. Она необычайно хороша собой. Ленайна живет по законам нового Общества, но после встречи с Джоном в ней просыпаются искренние чувства. Она понимает, что окружающий ее мир – плохой заменитель настоящей жизни, но еще не готова действовать по другим правилам.

 Томас – Директор Лондонского Инкубатория и Воспитательного центра. Высокий, сухощавый мужчина, безукоризненно выполняющий свои служебные обязанности. После знакомства со своим внебрачным сыном, не выдержав позора, увольняется из Инкубатория и проводит остаток жизни в наркотическом сне.

 Линда  – мать Джона, бывшая работница Зала оплодотворения, волей судьбы оказалась в дикарской резервации, но так и не смогла приспособиться к естественным условиям.

 Мустафа Монд  – постоянный Главноуправитель Западной Европы. Черноволосый мужчина среднего роста, с темными проницательными глазами. Его долг – всеобщее счастье и стабильность.

 Гельмгольц Уотсон  – друг Бернарда и Джона, лектор-преподаватель, работник кафедры творчества

Он недоволен тем, что ему приходится сочинять только гипнопедические стишки и рекламные фразы, поскольку чувствует, что должен писать о чем-то важном и настоящем.

 Генри Фостер  – усердный сотрудник Лондонского Инкубатория, энтузиаст.

 Фанни  – подруга Ленайны, работница укупорочного Зала.

Большой брат следит за тобой

Мир «1984» – мир тотального контроля. Повсюду – и в квартирах, и в общественных местах – установлены «телекраны» («мониторы»), которые транслируют нужные передачи в режиме нон-стоп. В телекраны вмонтированы камеры, с помощью которых можно посмотреть, кто и чем занимается. Тоже в режиме нон-стоп. Выключать нельзя.

А теперь перенесёмся в нашу реальность. У нас же камеры практически на каждом столбе! У нас спутники, с которых всёёёё видно. Можно стать звездой гугл мэпс, например, если немножко постараться.

Подумаешь обо всём этом – и уже не так уж и хочется крутить пальцем у виска, глядя на тех, кто дома заклеивает камеры на ноутбуках. Мало ли. Большой брат не дремлет.

Описание каст

Стандартизация людей — главное условие гармонии в эре Форда и одна из основных тем в романе. «Общность, Одинаковость, Стабильность» – лозунг, во имя которого уничтожено все то, что есть в душе человека. Все вокруг подчинено целесообразности, материальному и грубому расчету. Каждый «принадлежит всем» и живет сегодняшним днем, отвергая историю.

1. Альфы– люди первого сорта, занимаются умственным трудом. Альфа-плюсовики занимают руководящие должности (Мустафа Монд – его фордейшество), альфа-минусовики – это чины пониже (комендант в резервации). Физические параметры у них наилучшие, как и другие возможности и привилегии.
2. Беты – женщины, которые представляют собой пары для альф. Есть плюс и минус беты: умнее и глупее, соответственно. Они красивы, всегда молоды и стройны, умны достаточно, чтобы исполнять обязанности на работе.
3. Гаммы, дельты и, наконец, эпсилоны – рабочие классы. Дельты и гаммы — обслуживающий персонал, работники сельского хозяйства, а эпсилоны — низшие слои населения, умственно отсталые исполнители рутинной механической работы.

Сначала зародыши пребывают в строго определенных условиях, потом они «вылупляются» из стеклянных бутылей – «раскупориваются». Особи, конечно, воспитываются по-разному. У каждой из них воспитывается уважение к высшей касте и презрение к кастам низшим. Даже одежда у них разнится. Отличие в цвете: альфы — в сером, эпсилоны — в черном, дельты — в хаки и т.д.

Идеальный потребитель

А знаете, что предвидели авторы большинства антиутопий? Не только указанные здесь писатели. Это и Рэй Брэдбери с его романом «451 градус по Фаренгейту», и братья Стругацкие с «Хищными вещами века», и многие другие.

Неукротимое потребительство. Мир идеальных покупателей, которых не заботит ничего, кроме удовлетворения потребностей – телефон поновее, машину покруче, грудь побольше… Потому что приобретение даёт иллюзию счастья. Мудрые рекламщики этот принцип давно взяли на вооружение: мы стремимся покупать не потому, что мы хотим новый телефон, а потому, что мы хотим купить счастье. 

Интересно, что в каждом романе-антиутопии можно найти схожие с современностью черты и черточки. Обидно, что романы эти для героев ничем хорошим не заканчиваются: либо самоубийство, либо лоботомия…

Проблематика

Стабильность Нового мира описывается в реплике Верховного Контроллера:

Основная проблема заключается в том, что искусственное равенство, которое на поверку оказывается биологическим тоталитаризмом, и кастовое устройство социума не могут удовлетворить мыслящих людей. Поэтому некоторые альфы (Бернард, Гельмгольц) не в силах приспособиться к жизни, они чувствуют не единение, а одиночество, отчуждение от окружающих. Но без сознательных членов общества дивный новый мир не возможен, именно они отвечают за программирование и благополучие всех остальных, лишенных разума, свободы воли и индивидуальности. Такие люди либо воспринимают службу, как каторгу (как Мустафа Монд), либо отбывают на острова в состоянии мучительного разногласия с обществом.

Если все смогут думать и глубоко чувствовать, стабильность рухнет. Если людей лишить этих прав, они превращаются в омерзительных тупоголовых клонов, способных лишь потреблять и производить. То есть, общества в привычном значении уже не будет, его заменят функциональные касты, искусственно выведенные, как новые сорта картошки. Поэтому решать проблемы общественного устройства генетическим программированием и разрушением всех основных его институтов – это все равно, что уничтожить общество, как таковое, чтобы решить его проблемы. Это как будто из-за боли в голове человек себя обезглавил…

«О дивный новый мир» — сюжет

Действие романа разворачивается в Лондоне далёкого будущего (около 26 века христианской эры, а именно в 2541 году). Люди на всей Земле живут в едином государстве, общество которого — общество потребления. Отсчитывается новое летоисчисление — Эра Т — с появления Форда Т. Потребление возведено в культ, символом потребительского бога выступает Генри Форд, а вместо крестного знамения люди «осеняют себя знаком Т».

Согласно сюжету, люди не рождаются традиционным путем, а выращиваются на специальных заводах — человекофабриках. На стадии развития эмбриона они разделяются на пять каст, различающихся умственными и физическими способностями — от «альф» до «эпсилонов». Для поддержания кастовой системы общества посредством гипнопедии людям прививается гордость за принадлежность к своей касте, почтение по отношению к высшей касте и презрение к низшим кастам. Ввиду технического развития общества значительная часть работ может быть выполнена машинами и передается людям лишь для того, чтобы занять их свободное время. Большинство психологических проблем люди решают с помощью безвредного наркотика — сомы. Также люди часто изъясняются рекламными слоганами и гипнопедическими установками, например: «Сомы грамм — и нету драм!», «Лучше новое купить, чем старое носить», «Чистота — залог благофордия», «А, бэ, цэ, витамин дэ — жир в тресковой печени, а треска в воде».

Института брака в описанном в романе обществе не существует, и, более того, само наличие постоянного полового партнера считается неприличным, а слова «отец» и «мать» считаются грубыми ругательствами (причём если к слову «отец» примешан оттенок юмора и снисходительности, то «мать», в связи с искусственным выращиванием в колбах, едва ли не самое грязное ругательство). Книга описывает жизнь различных людей, которые не могут вписаться в это общество.

Героиня романа Ленайна Краун — медсестра, работающая на конвейере производства людей, скорее всего, член касты «бета минус». Она состоит в связи с психологом человекопитомника Бернардом Марксом. Он считается неблагонадёжным, но для борьбы за что-то у него не хватает смелости и силы воли, в отличие от его друга, журналиста Гельмгольца Уотсона.

Ленайна и Бернард летят на уик-энд в индейскую резервацию, где встречают Джона, носящего прозвище Дикарь — белого юношу, рождённого естественным путём; он сын директора воспитательного центра, где они оба работают, и Линды, теперь опустившейся алкоголички, всеми презираемой среди индейцев, а некогда — «беты» из воспитательного центра. Линду и Джона перевозят в Лондон, где Джон становится сенсацией среди высшего общества, а Линда становится наркоманкой и в результате умирает от передозировки.

Джон, влюблённый в Ленайну, тяжело переносит смерть матери. Юноша любит Ленайну неуместной в обществе возвышенной любовью, не смея признаться ей, «покорный обетам, которые никогда не прозвучали». Она искренне недоумевает — тем более, что подруги спрашивают её, какой из Дикаря любовник. Ленайна пробует соблазнить Джона, но он называет её шлюхой и убегает.

Психический срыв Джона ещё усиливается из-за смерти матери, он пытается объяснить работникам из низшей касты «дельта» такие понятия, как красота, смерть, свобода — в результате его, Гельмгольца и Бернарда арестовывают.

В кабинете Главноуправителя Западной Европы Мустафы Монда — одного из десяти, представляющих реальную власть в мире, — происходит долгая беседа. Монд откровенно признаёт свои сомнения по поводу «общества всеобщего счастья», тем более, что сам был некогда одарённым физиком. В этом обществе фактически под запретом наука, искусство, религия. Один из защитников и глашатаев антиутопии становится, по сути, рупором для изложения авторских взглядов на религию и экономическое устройство общества.

В результате Гельмгольц и Бернард отправляются на Фолклендские острова. Джон становится отшельником в заброшенной башне. Чтобы забыть Ленайну, он ведёт себя неприемлемо по меркам гедонистического общества, где «воспитание делает всех не то что жалостливыми, но до крайности брезгливыми». Например, он устраивает самобичевание, свидетелем чего невольно становится репортёр. Джон становится сенсацией — уже во второй раз. Увидев прилетевшую Ленайну, он срывается, бьёт её бичом, крича о блуднице, в результате чего у толпы зевак, под влиянием неизменной сомы, начинается массовая оргия чувственности. Придя в себя, Джон, не сумевший «выбрать между двумя видами безумия», кончает жизнь самоубийством.

Немного об авторе

Не вдаваясь в подробности описания деталей детства, становления Хаксли и его личной жизни, обратимся сразу к периоду, когда его взгляды на мироустройство изменились под градом критических мыслей. Все это происходило на фоне происходящих в мире событий: урбанизация, моторизация, электрофикация и прочие прелести технологического бума не вызывали в сознании Олдоса Хаксли оптимистичных настроений.

Рост значимости капитала единовременно производил перемены в аристократическом кругу. Знатные богачи превращались в никчемных ряженых ретроградов, а молодые бедняки обретали невиданное могущество за считанные годы. Развитие технологий обращали некогда великие народы и государства в отсталые племена, а недавно считавшиеся псевдогосударствами республики выходили на первый план и начинали диктовать свои условия.

Олдос Хаксли

Да и в целом начало 20 века – период диктатуры. Причем учебники истории раньше описывали диктатуру личностную, когда некий тиран могучей волей подчинял себе целые народы. Теперь же на повестке дня идеологические диктатуры: одни ставят на кон нацию, другие классовость, а третьи капитал.

Хаксли было плевать, какова подоплека становления диктатуры. Ведь что бы ни пряталось за идеологическим занавесом, на самом деле из центра внимания общества пропадает сам человек

Индивидуальность, важность и значение конкретной личности стираются. И если раньше в этом можно было обвинять политизировавшуюся в Европе церковь, то теперь она является уже врагом всех, кто посягнул на неприкосновенность человеческой индивидуальности

Уже церковь начинает напоминать, что каждый отдельный человек – дитя Божье и крайне значим для Создателя.

Зрелого уже писателя Олдоса Хаксли крайне возмущала радостная реакция на происходящее коллег по цеху. Герберт Уэллс, истинный фанат Советского союза и персонально Ленина, проводник идей социализма в капиталистической Европе, крайне позитивно оценивал технологический взрыв, ведущий к развитию всей цивилизации. Причем Уэллс вошел в пантеон славных писателей как раз-таки антиутопическими работами (те же “Машина времени” или “Остров Доктора Моро”), но по мере погружения в идеи социализма росла вера в рабочий класс, несущий прогресс.

И вот в “Современной Утопии” Уэллс берется описывать, какой чудесной могла бы быть жизнь в параллельной вселенной, где все подчинено труду, классовости, единому центру управления. Возмущенный такой постановкой вопроса Олдос Хаксли берется продемонстрировать обратную сторону медали такого мира, показать, во что превращается жизнь обычного человека, и чему может быть посвящено его существование.